ЗВЕЗДНЫЙ СВЕТ

 

 Алексей Улицкий

Огнепоклонники

Эту историю, довольно странную и настолько же грустную, скорее похожую на притчу, я услышал в один из вечеров от старика-Хранителя Жезлов в одном малоизвестном ашраме. Уже и не важно, что меня туда занесло. Я совершенно не помню, как туда добирался и главное – зачем. Впрочем, наверное, я оказался в том месте и в то время именно для того, чтобы теперь, в преддверии Больших Перемен рассказать вам эту волнующую ум и плоть историю, произошедшую довольно давно среди гор и неба и рассказанную мне без особых церемоний и без лишней стыдливости. Я запомнил дословно все, что мне было рассказано, и теперь я передаю это вам без каких бы-то ни было изменений, и приукрашиваний - все, как было...

Мы остались одни перед квадратным отверстием, служившим не то дверным, не то оконным проемом. Весь ашрам состоял из таких, выбитых в скалах келий, снабженных одним прямоугольным выходом. Некоторые кельи сообщались между собой или с более глубокими внутренними помещениями.

- Как вы здесь переживаете холода? - спросил я у старика - Хранителя Жезлов.

- Холода? Здесь не бывает холодов...

- Ты давно здесь живешь?

- Да.

- Сколько?

- Не занимай себя разной чепухой. - Он посмотрел куда-то в сторону ущелья. - Лучше вот посмотри, сейчас, через несколько мгновений, в пещере возле ущелья, вон там, где темное пятно, появится огонь.

И действительно, через какое-то время я увидел огонь, похожий на факел, но находящийся без движения, как будто факел висел на стене. Затем огонь исчез также внезапно, как и появился.

- Что это за огонь?

- О, это не просто огонь, это вестник из другого мира. С этим связана одна история, весьма длинная, но если ты захочешь, то я как-нибудь расскажу все, что знаю об этом.

- Почему же "когда-нибудь"? Расскажи прямо сейчас.

- Нет. Это особая история. Придет время...

Примерно через неделю моего пребывания в ашраме, я вновь

волею судьбы оказался перед квадратным окном все той же кельи.

- Я знал, что ты придешь, - сказал старик, улыбаясь и щурясь в лучах заходящего Солнца. Затем он посерьезнел, облокотился о стену, и, медленно пересыпая песок из ладони в ладонь, начал свое долгое повествование.

- Я пришел в этот ашрам издалека много лет назад. Я странствовал по свету в поисках своего учителя, но, так и не найдя, однако изрядно исколесив свет, я осел здесь. Многое мне пришлось узнать и многому научиться, и поэтому меня здесь почитают Хранителем Жезлов. Мое пребывание здесь - это охрана Веры и Власти ашрама.

Затем, немного помолчав, он спросил, как будто невпопад:

- Как ты полагаешь, слияние мужчины и женщины - это есть грех?

- Нет. Меня учили, что греховность лежит даже не столько в самом поступке, сколько в мотиве, родившем этот поступок. Поэтому слияние слиянию рознь.

- Верно, а слияние, совершенное в ашраме?

- Думаю, что у этого поступка больше шансов быть греховным.

- Вот! - старика этот диалог явно забавлял - А скажи мне, странник, давно ли ты стал магом?

- Мне лестно слышать, что столь почтенный человек называет меня магом. Я слишком мал, чтобы так называться. Однако впервые я помыслил о мире магов, наверное, лет в семь или восемь.

- Тогда скажи, какова твоя цель, как мага? Чего ты хочешь достичь в результате?

- Я хочу достичь полного контакта с миром. Я хочу "видеть" болезни и "видеть" лекарства. Я хочу "видеть" людей. Я хочу при необходимости свободно входить в чужой мир и брать нужные мне знания, лекарства и прочее. Многое, за исключением, может быть, последнего, я сумел достичь, и теперь совершенствуюсь, хочу стать Мастером.

- Мне понятно. А скажи, как человек может войти в чужой мир?

- О, меня учили, что это происходит у всех по-разному. Кое-кто достигает этого через мастерство сновидения, кто-то через медитацию, другие находят особый проход и входят в него...

- Все верно, все верно, - старик заулыбался и замахал руками. - А слыхал ли ты, чтобы проникновение в чужой мир происходило через слияние?

- Слияние?

- Именно!

- Нет, никогда.

- Так вот эта история как раз об этом.

Очень давно, наверное, лет эдак...- старик зажмурился, затем резко раскрыл глаза, - впрочем, неважно. Пришел в ашрам странник вроде тебя. Он попросился на некоторое время. Учитель сперва был против и даже запретил опускать ему вниз воду и пищу, однако, потом он вдруг не только позволил ему войти в ашрам, но даже сам препроводил его в келью. В тот же вечер, когда весь ашрам собрался на вечерние бдения, Учитель представил его всем. Он сказал, что этот человек прибыл из какого-то малоизвестного монастыря не то в Тибете, не то в Бутане. Что он уже посетил такие буддийские святыни, как монастыри Амдо, Гумбум и Лабнан и теперь желает остановиться в нашем скромном ашраме.

Вторым событием в этой цепи был прилет огромной стаи птиц. Это случилось примерно через неделю после прихода в ашрам странника. Я много странствовал, и я видел, как неподалеку от моря птицы устраивают базары, но это морские птицы. Здесь же были стрижи, непонятно откуда взявшиеся. Их было очень много, они галдели сутки напролет и затем, спустя два дня они так же внезапно исчезли, как и появились. К вечеру того дня, как улетели птицы, в ашрам пришла женщина. Учитель принял ее с большими почестями, ибо считал прилет птичьей стаи знаком Провидения, и таким образом, появление женщины могло быть связано с кармой ашрама.

Спустя пару дней, случилось так, что странник, о котором я рассказываю, засиделся довольно поздно в общем зале, беседуя с одним из учеников. Уже заполночь, возвращаясь к себе в келью, он почувствовал в совершенно темном коридоре глухую настороженную враждебность. На пути лежала змея. Он ее не видел, но чувствовал каждым участком кожи. Темнота была непроглядная, но он чувствовал, что змея уже приняла боевую стойку, готовая броситься в любой момент. Главное - не двигаться, набрать энергию, и затем сразу резко кинуться за дверь слева, дай Бог, чтобы она оказалась открытой. Он сделал несколько вдохов и выдохов, зафиксировал внимание на солнечном сплетении и затем с быстротой молнии промелькнул за дверь. Все получилось отлично. Змея осталась позади. Он сел прямо на пол и отдышался. В углу кто-то заворочался.

- Кто здесь? - спросил он.

- А кто ты?

Голос, ответивший ему, был женский. Это была она. Он ответил ей и объяснил свое появление.

- Нет ли у тебя светильника? - спросил он.

- Есть. - И она зажгла масляную лампу и подала ему.

Он, не вставая с пола, сказал, опустив голову на руки:

- Я уже знаю, там нет змеи. Это было просто явление Силы.

- Как ты это чувствуешь?

- Я учился.

- Где?

- Неважно. Однако если Сила загнала меня в твою комнату, то это значит, что она указала мне на тебя. Я буду тебя учить. В каком-то смысле нам повезло, ибо мужчина и женщина вместе могут научиться видеть и чувствовать много быстрее, чем просто мужчина и просто женщина.

- Почему?

- Потому, что когда они сливаются в единую плоть, они рождают особые силы, весьма близкие Силе Мира.

Он почувствовал, как она съежилась.

- Извини, я не хотел оскорбить тебя.. Это просто веление, я слышу приказ Тантры…

Она промолчала.

- Будешь ли ты возражать, если я приглашу тебя завтра вечером в зал на северной стороне?

- Зачем?

- Я буду учить тебя видеть спиной и руками. Для этого ты здесь.

- Хорошо, я приду.

Они действительно встретились, и он учил ее чувствовать различные предметы с завязанными глазами, и уже спустя неделю она могла читать записи в закрытом конверте и чувствовать опасность с завязанными глазами. За это время она стала испытывать к нему чувства несколько отличные от обычного уважения к учителю. И когда он сказал, что сегодня вечером придет к ней в келью, она не только не возражала, но даже отметила, что какая-то сильная, но нежная и теплая рука сжала внутри нее душу. Тем не менее, она все же спросила:

- Зачем?

- Затем, что теперь нам будет необходимо знание тел. Твоего о моем и моего о твоем. Это особое знание, которое достигается медитацией. Внешне многие моменты этой медитации походят на плотскую любовь, но вскоре ты увидишь, что все намного сложнее.

Он пришел после полуночи и, зажегши огонь чаши, сел напротив женщины. Затем он накрыл себя и ее легким покрывалом, через которое были видны пляшущие языки пламени.

- Твои глаза полузакрыты. Не закрывай их совсем. Это наш мир. Мы должны его ощутить. Останови мысли, расслабься и слушай свое тело.

Их обнаженные тела соприкасались только коленями. Он стал водить по ней кончиками пальцев, будто обрисовывая силуэт.

- Теперь попробуй и ты также. Ты должна обвести меня пальцами и у тебя в голове должен отпечататься мой образ. Это

будет взгляд пальцев. Пробуй!

Она подняла руки и положила пальцы ему на макушку. Вскоре они стали медленно опускаться вниз к шее, плечам. Перебирая пальцами, она прошла руки и затем, стала, скользя двигаться поперек груди, обводя грудные мышцы, бока, живот, бедра, внутреннюю часть бедер и, наконец, обе ее руки ощутили напряженный меч любви. Ее руки опять соскользнули на его живот и слегка дрожащие пальцы медленно поднялись к груди, потом к лицу и, уже, как будто отдыхая, провисли, улегшись на плечах.

- Теперь дай мне свои ладони.

Она протянула руки, расположив ладони так, будто она упиралась в стену, только стеной служили его ладони.

- Теперь мы должны восстановить полученные образы. Слушай мой голос. И он стал негромко распевать мантры. Одной из них была мантра, услышанная им от какого-то йога, приверженца Тантры, странствующего в горах от одного города к другому. По-моему, она звучала так.

Старик сперва откашлялся, попробовал голос и затем негромко, но как-то густо запел:

- А-о-о-ммм га-аа-л х-аа-ра шри-ха-ра. Га-а-лла ха-ан а-а-лла ба-хаара чаа-ни. Гаа-ша-хара-на.Тан-ага-на-ан.Та-ин-ага-нан.

Он пропел эту мантру трижды, как-то по особенному вибрируя голосом и в некоторых "узлах" мантры я чувствовал, что комната плывет у меня перед глазами.

- Прошло три дня, - продолжал старик свою повесть, - и три дня они провели в глубоких медитациях, ощущая один другого.

- Теперь, сказал он ей, я уйду и спрячусь в каком-нибудь месте. Ты должна почувствовать меня по тому образу, который сформировала.

В первый раз она не нашла его и они снова три дня провели в медитациях, не отрываясь даже на трапезу, рассматривая друг друга пальцами и ладонями. Но и во второй раз она его не нашла.

- Наверное, твои руки были слепы. Так иногда бывает. Попробуй сделать то же самое языком, он бывает куда лучшим проводником. Попробуй увидеть меня языком.

Она приблизила к нему губы, и, высунув кончик языка, стала обводить его ухо, шею, плечи... Время от времени она облизывала губы и затем снова продолжала обрисовывать, закрыв глаза, силуэт его тела. Она опустилась к животу, бедрам, и вот ее язык коснулся напряженно ждущего... Он слегка вздрогнул и она, обведя его, двинулась вверх по бокам к шее. Он опять запел, и тут что-то прорвало ее сознание, и какие-то неизвестные доселе мантры хлынули из ее уст. Уж и не скажет никто, что это были за мантры, но, безусловно, это была какая-то особенная песнь, даденная только ей в награду за старания. Он приоткрыл глаза и увидел, что они оба висят в воздухе, на высоте нескольких пальцев от пола...

Они долго отдыхали, и затем он сказал, что он уже не будет прятаться, а ей не нужно будет его искать, что все получилось само собой и даже лучше, чем ожидалось, и завтра они будут летать.

- Как летать?

- Так. Мы с тобой немножко птицы. Я и ты - мы чайки и завтра мы будем летать.

- А зачем человеку быть птицей?

- Просто человеку - незачем, но ты уже не просто человек.

Он лежал рядом с ней, опершись головой на руку, и перебирая

другой рукой ее волосы, касаясь иногда шеи и груди.

- Что же во мне особенного?

- Странно слышать это от тебя после недавнего события.

- Ну и что? Я простой человек, у которого получилось взлететь.

- Нет, ты воин, которого привела сюда карма, и который поднялся над кармой и уйти с этого пути тебе уже не удастся, даже если ты сядешь и будешь рыдать, оплакивая тот день, когда мы встретились. Мы слуги Мира. И то, что происходит - вне нашей воли...

 

****************************************************

Он вошел и лег рядом с ней.

- Ты пришел, - прошептала она.

- Да.

- Я ждала тебя.

- Да, я знаю.

- Как хорошо... Как хорошо, что я последовала за этой стаей... Даже не знаю, что меня заставило...

- Не надо. Ты хороший воин и знаешь, что по-другому не могло быть. Мы, наконец, встретились и что сейчас важнее этого? Тем не менее, это не мешает мне испытывать к тебе и вполне обычные чувства, какие испытывает мужчина к женщине. - Он поцеловал ее, погладил по лицу. - Закрой глаза и расслабься.

Она повиновалась, улеглась поудобнее, широко раскинув руки

и ноги. Он сел на коленях рядом с ней и зажег огонь в чаше.

-Ты чувствуешь тепло, ты расслаблена... тепло и расслабление... мысли уходят... пустота и тепло...

Он стал медленно проводить по ее телу руками от волос до стоп... Лицо, грудь... Его руки как будто плыли по ее телу, мягко касаясь кожи.

- Тебе хорошо... Ты уже летишь... Дождись меня, я скоро

приду...

Он еще какое-то время водил по ее телу руками, затем, нагнувшись к самому уху, совсем тихо спросил:

- Что ты видишь?

Она молчала.

- Что ты видишь перед собой?

Помолчав, она едва слышно ответила:

- Окно…

- Где должна быть моя рука?

Она чуть сморщила лоб:

- Под головой...

Он подсунул под ее шею левую ладонь. Правой рукой, погладив ее по лицу, он спросил:

- Где должна быть моя рука?

Снова помолчав, она тихо ответила:

- На ноге...

Он положил правую руку на ее бедро.

- Тебе хорошо и тепло. Дождись меня.

Просидев в такой позе с закрытыми глазами еще несколько минут, он стал медленно раскачиваться. Огонь красными пляшущими пятнами слабо освещал его сильное нагое тело. Он нагнулся над ней и несколько раз очень нежно провел языком по тому месту, которое и без того было очень влажным. Теперь оно было не просто чертогом любви, теперь оно было входом в чужой мир, дверью, которую он сам и построил. Он лег на женщину и тот час же вошел... Она слегка вздохнула, и в уголках ее глаз обозначились легкие морщинки, которые тут же и исчезли.

Он почти сразу же увидел ее... Да, вон та белая чайка... Безусловно, это была она.

- Я вижу тебя!

- И я тебя.

- Летим вверх!

- Смотри, как красиво садится Солнце!

Уже почти стемнело, и море казалось черным.

- Как хорошо... Как хорошо быть чайкой...

- Летим к воде!

И они в несколько мгновений достигли поверхности моря.

- У меня перехватило дух.

- За это я и люблю тебя. Человек, у которого перестало перехватывать дух, уже ни на что не годен.

- А как же ты говорил, что воин должен оставаться холоден, даже стоя на одном пальце у края пропасти?

- Сейчас ты можешь побыть просто чайкой. Кроме того, если у тебя перестанет перехватывать дух, то ты потеряешь возможность вдыхать силу. Стоя на выступающем камне, что висит над пропастью, ты должна оставаться холодной и вдыхать силу.

Они летели в направлении скалы, которая казалась совсем черной.

- Летим на скалу! - и он легко взметнулся на самый верх. -

Посидим здесь, пока Солнце не сядет совсем.

- Мне хорошо, - сказала она и прижалась к нему.

- Когда Солнце сядет совсем, мы должны будем взлететь к звездам, и где-то там, в направлении звезды, которая первой появится на северо-западе, откроется выход обратно.

- Я не хочу обратно.

- Сейчас мы не можем покинуть мир людей навсегда. Мы еще не готовы, всему свое время.

Когда Солнце село совсем, они стали набирать высоту, поднимаясь все выше и выше к небу, на котором висели совсем незнакомые звезды.

- Все, мы выходим! Впереди выход!

Он открыл глаза и поцеловал ее в губы.

- Возвращайся, открой глаза!

Она приоткрыла глаза и тоже поцеловала его.

- Теперь ты просто моя женщина, - сказал он, и она улыбнулась ему в ответ. Приближалось утро...

*** *** *** ***

Так они встречались несколько раз и проводили ночи в полетах и любви, освещаемые звездами и огнем чаши.

- Почему ты зажигаешь огонь?

- Я люблю огонь.

- Странно, и я его люблю. А почему люди любят огонь?

- Не знаю, я не думаю, что его все любят. У нас с тобой это давно.

- Как давно?

- Скоро мы это узнаем. Может быть, даже сегодня.

- Мы будем сегодня летать?

- Посмотрим, пока Мир не приглашает нас. Полежи немножко спокойно, я хочу посмотреть на тебя.

Она легла на спину и закрыла глаза. Он нагнулся над ней и стал, едва касаясь, целовать ее тело. Лоб, глаза, нос, губы... Он провел рукой по ее волосам, груди. Его губы слегка тронули ее живот, ноги... Руки прошли по ее бокам и затем снова вернулись на грудь.

- Иди ко мне, - прошептала она, и он легко вошел в ее пылающий влажный вулкан. Она не то тихонько вскрикнула, не то вздохнула, прикрыв рот рукой.

- Тебе больно?

- Нет, что ты...

- Расслабься, похоже, Мир благоволит нам. Расслабься, милая, наш час пришел. Тебе хорошо, ты расслабляешься...

- Я что-то не могу, - прошептала она, не открывая глаз.

- Сейчас я тебе помогу, - и он сделал несколько мягких движений и запел какие-то мантры, поднявшись над ней на вытянутых руках.

- Кто ты?

- Я стою. На мне мало одежды...

- Где я, ты меня видишь?

- Нет.

- Что ты видишь?

- Огонь. Он горит прямо на стене. Это гладкая скала...

- Жди меня и никуда не двигайся.

Он стал входить, но другой мир не появлялся ...

- Где я?

- Ты сзади меня. На тебе много одежды. Она серая с темно-синим. На голове большой... Ну, какой-то головной убор. Ты стоишь, подняв руки...

И тут он увидел все сам, и себя и все вокруг. Он подошел и обнял ее.

- Здравствуй, теперь мы встретились окончательно.

- Где мы?

- В другом мире.

- Каком?

- Просто в другом. Это наш мир, и такими мы были несколько сотен или тысяч лет назад. Мы огнепоклонники. Я жрец, хранитель знания. Ты - моя ученица, хранительница огня чаши.

- Как хорошо, а кто еще живет в этом мире?

- Скоро мы это узнаем.

Дальше что-то случилось, и он сказал, что ему необходимо ненадолго возвратиться в мир людей. Она не пускала его, говорила, что чует неладное и что мир его не впустит в другой раз, поскольку рядом не буде ее. Он успокоил ее и сказал, что непременно вернется, и чтобы каждый вечер она зажигала на северной стене огонь. Именно он станет проводником обратно...

Наутро их нашли мертвыми в ее келье. Учитель что-то почувствовал, и велел ничего не трогать до его приказа... Вечером весь ашрам наблюдал странное явление. На закате Солнца, в пещере, что возле ущелья загорелся огонь. Это был огонь, похожий на факел и двое смельчаков пошли проверить, кто мог там поселиться. Их ждали к утру, но они не вернулись ни к утру, ни к обеду... Они не вернулись вообще. За ними пошли другие, но и их постигла та же участь. Тогда учитель запретил своей властью любые попытки походов к пещере. Он все понял...

 

- Послушай, старик, я заслушался твоей историей и, даже позабыл спросить. Откуда ты знаешь, все это в таких подробностях, будто ты все время незримо присутствовал рядом?

- Меньше всего этот вопрос я ожидал услышать от тебя... Впрочем, я знаю, ты просто почувствовал... Конечно... Да, мой мальчик, ты правильно спросил... И это вопрос не обывателя, это вопрос мага. Конечно, я не досказал эту историю до конца. Ее продолжение или, скорее, окончание весьма печально... Все дело в том, что этот человек вскоре вернулся. Уже спустя вторые сутки его бездыханное тело, найденное в ее келье, ожило, однако, даже те, кто уже немного знал его, не смогли узнать его вновь. Видимо, он вернулся не полностью или же вернулся не он... Такова была воля Мира.

- И что же из этого? - спросил я, и странная тень догадки обратилась в лед где-то под ложечкой...

Старик медленно встал и направился к выходу.

- Да-да... А дальше, не найдя ничего лучшего для себя, он

стал хранителем Веры и Власти ашрама и, как ты уже догадался, -

рассказчиком этой истории...